Среда началась не слишком примечательно: овсянка и тосты, болтовня вокруг за столом. Хаффлпаффцы, разве что, были ворчливее обычного, особенно пятый курс, которому накануне Бинс задал очередной трактат про нежно любимых им гоблинов. Уэйн мог поклясться  на энциклопедии по гербологии в том, что если собрать все его сочинения про гоблинов, можно открыть раздел истории в крупной библиотеке.
Погода тоже не очень-то задалась, второй день шли дожди. Тучи то и дело наползали на робкие лучи солнца, и те вскоре перестали предпринимать попытки пробиться.
В общем, хорошего ничто не предвещало. Но все эти беды меркли, когда взгляд Уэйна падал на рыжие волосы и забавные веснушки Сьюзен Боунс. Ох уж эти веснушки! Когда она улыбалась, казалось, в серых стенах замка, обдуваемых осенними ветрами, становилось теплее.
Обо всем этом Уэйн размышлял весь день в среду, и о мерзкой погоде, и о Бинсе, и о Сьюзен, конечно же. Захария Смит предложил на днях устроить небольшую вечеринку внутри факультета, и Уэйн хотел поразить Сьюзен своим умением танцевать. Ну ладно, ладно, не умел он никогда танцевать, но пригласить ее на танец очень хотелось. Но как успеть научиться? Не подходить же за этим к девчонкам. Свои – сплетни пустят  на весь факультет, чужие – и того же… на всю школу могут.
Ломая голову над этим вопросом, Уэйн подумывал уже спросить совета у близнецов Уизли, и даже направился было в гостиную Гриффиндора после уроков, но вдруг вспомнил, что должен был зайти к профессору Спраут за семенами прыгучих луковиц для деда. Кажется, как раз у нее тоже должны закончиться занятия на сегодня…
Последний раз дождь шел ночью, так что к вечеру земля успела подсохнуть, и Уэйн добрался до теплиц в приличном виде. Несмотря на то, что перед выходом к нему пристал Пивз, грозясь навозными бомбами.
Теплицы встретили привычным запахом нагретой земли, свежестью и прохладой. Уэйн осторожно заглянул внутрь.
- Профессор Спраут?

Профессор Спраут не откликалась. Уэйн еще раз позвал, уже несколько громче, но в ответ – тишина. Точнее, не совсем тишина, потому что когда Уэйн уже закрыл теплицу и двинулся в сторону замка, его внимание привлекли какие-то звуки, кажется, голоса.
В самой глубине теплицы, в которую он заглядывал, кто-то был. При ближайшем рассмотрении это оказалась четверокурсница со Слизерина, Астория Гринграсс. Знакомы они не были, но Уэйн видел ее и знал, как ее зовут. Но на момент, когда он ее увидел, волновало его не имя, не знакомство, а то, что она делала в теплицах.
Девочка с завидным усердием изничтожала ядовитую тентакулу. И, что хуже всего, успешно!
- Ты что! – невольно воскликнул Уэйн, но в голосе его было не столько осуждение, сколько крайнее удивление: он забывал, что от растений, особенно таких вредных и зубастых, не все в таком же восторге, как он сам. Вообще он мог бы составить неплохую конкуренцию профессору Хагриду по любви к монстрам, только из мира флоры. Разве тентакула уступает соплохвостам?
Между тем возникла немая пауза, пусть и недолгая. Уэйн поспешил ее нарушить.
- Профессор Спраут тебе спасибо не скажет, у них ведь головы меняются раз в четыре года, а могут и вообще не вырасти…
Вопрос, зачем вообще девочка вступила в конфликт с растением, пришел в голову Уэйна с запозданием. А потом он вдруг заметил, что одна из голов держала что-то в красной пасти. Что-то по виду девчачье. Вот оно что, оказывается…
Сунув руку в карман за волшебной палочкой, Уэйн сделал взмах, направил палочку прямо в центр основания толстого стебля, из которого с дразнящим видом торчали извивающиеся головы, и приказал:
- Ступефай!
Оставшиеся головы дернулись и обмякли. Одна из них выронила предмет, который держала, и Уэйн распознал в нем пенал. Но что делать с той, которую отсекло Диффиндо? Возможно, профессор Спраут не стала бы сильно горевать о ней, но Уэйн решил попробовать убрать ее с помощью Эванеско. Они только начали его проходить, а потому попытка завершилась тем, что голова, издав кудахчущий звук, превратилась в куриную лапку.
Уэйн почесал затылок:
- Ну, обратно ее все равно было не приделать.

Услышав свое имя, Уэйн кивнул, и тут же подумал, откуда бы Астория могла его знать. Знаменитостью он был весьма сомнительной, и то только на своем факультете, а слизеринцы в свою очередь не отличались большим интересом к представителям других факультетов, особенно к Хаффлпаффу. Нейтралитет между барсуками и змеями граничил с  удручающим равнодушием. Если вспомнить еще тот факт, что с Гриффиндором Слизерин и вовсе враждовал, часть воодушевляющей речи Дамблдора первокурсникам о дружбе и единстве имела мало общего с реальностью.
- А ты - Астория Гринграсс, верно?
Тем не менее, благодарность грела душу, тем более слизеринская.
- Буду иметь тебя в виду, - улыбнулся Уэйн в ответ на обещание помощи.
Вспомнив о цели своего визита, он уже собрался было прощаться. Даже никакой дурацкой шутки в голову не пришло, как ни странно, зато откуда ни возьмись пришло другое. Его осенило, где он видел Асторию Гринграсс и откуда узнал ее имя.  В прошлом году на Святочном балу было не так уж много третьекурсников, и она была одной из счастливиц, сумевших туда попасть. Он вспомнил, как видел ее танцующей с гостем из Шармбатона, и тогда ему в числе других назвали и ее имя. Должно быть, поэтому он вспомнил не сразу.
Это же шанс! Вот она – рука судьбы! Будет о чем написать в домашней работе для Трелони!
- Эм, слушай, Астория, я тут подумал… Вообще-то есть один вопрос, в котором ты наверно могла бы мне помочь.
Сказать это было нелегко. Легче поцеловать соплохвоста, чем вот так признаться девчонке, которая младше курсом, что ты не умеешь танцевать, и попросить о помощи.
- В общем… Ну… Я видел тебя на Святочном балу. Видел, как ты танцуешь. И мне надо срочно научиться танцевать, буквально за два вечера. Вот так.
Все, что последовало за «ну», было сказано почти на одном дыхании, так что после пришлось даже незаметно дух перевести.

Пара движений - это уже звучит многообещающе, если ты на самом непопулярном факультете слывешь ботаником. Уэйн был вполне доволен такими перспективами. Да что там, он уже рисовал в своем воображении блестящий танец любви, после которого глаза Сьюзен Боунс будут обращены только к нему, полные любви и обожания. Ну или, на худой конец, может она просто начнет его замечать.
На втором курсе Уэйн впервые заметил, что в этой девочке есть что-то такое... Неуловимое... Но что бы вы думали? Он и мечтать не мог соревноваться с конкурентом в лице Гилдероя Локхарта. Хорошо хоть тогда здравый смысл подсказывал, что девчонки - отстой, и как-то все легко пережилось. Теперь-то здравого смысла совсем не осталось.
Так или иначе, теперь у него была перспектива танца.
- Ох, спасибо, - Уэйн не скрывал облегчения. - Это будет большое дело.
Он жестом показал на выход из теплиц, одновременно приглашая Асторию продолжить беседу по пути в замок и пройти первой. Настало время ужина и, наверно, ей, как и ему, не хотелось его пропускать. Да и у нее могли быть договоренности с друзьями, которые придется отменить. В общем, из вежливости Уэйне решил предложить смягчить обстоятельства.
- Может, встретимся после ужина? Он все равно уже в самом разгаре. Если что, я знаю пустой кабинет на третьем этаже, через четыре двери от женского туалета. Там почти никогда никого не бывает.
Так и оказалось. На ужине Уэйн быстро перехватил первое, что попалось под руку, и отправился разведать обстановку в кабинете, чтобы заранее выяснить, будут ли препятствия для урока. Их не оказалось, и он остался ждать Асторию, сдерживая желание исполнить несколько движений с воображаемой партнершей.